Ван Гог

Ван Гог меняет свою технику по несколько раз даже в пределах одной и той же картины, согласно каждому данному впечатлению. Каждый предмет впечатляет его по-разному, и каждый раз иначе вибрируют струны его души, а рука торопится записать эти внутренние ноты. Он работает то кистью то но­жом то, жидко прописывая то, густо лепя красками, бросая мазки то вдоль то поперек. Он работает всегда сразу, по первому впечатлению, в каком-то мгновенном экстазе, и кажется, что картина вырывается из-под его кисти, как крик восторга перед природой или жалости к человеку. В самом темпе его мазков всегда ощущаешь ритмическое нарастание или понижение этого крика, чувствуешь горение его души.
Сам вечно кипучий, неуемный, он видит в мире, прежде всего, вечно дей­ственное начало. Его мир в неустанном круговороте, росте, становлении. Он воспринимает предметы не как тела, но как явления. Это не значит, что он изо­бражает какой-нибудь один, на лету схваченный миг природы, подобно Клоду Моне. Нет, он изображает не один миг, но непрерывность мигов, лейтмотив каждого предмета — динамическое его бытие. Вот почему каждый его этюд с натуры превосходит случайное наблюдение, поднимаясь до созерцания аб­страктного, до зрелища космического. Он художник мировых ритмов. Он пишет не данный эффект заходящего солнца, но то, как солнце заходит вообще, посылая стрелы лучей, разбегающихся окрест по полотну, или как оно возникает из золотого тумана, сгущающегося концентрическими кругами.
Он изображал не эффект дерева, случайно согбенного ветром, но самый рост дерева из земли, рост веток из дерева. Его кипарисы кажутся готическими хра­мами, рвущимися к небу стрельчатыми видениями. Скорченные от южного жара, они возносятся, извиваясь, словно сами огромные взвихренные языки зеленого пламени, а если это кусты — они горят на земле, как костры. Его горные кряжи действительно изгибаются, точно образуясь на наших глазах из первоначально­го геологического хаоса... Его дороги, грядки и борозды полей действительно убегают вдаль, и его мазки действительно стелются, как ковер травы, или уходят вверх по холмам. Все это, звучащее лишь словесным оборотом у нас с вами, живет, и движется, и уходит у Ван Гога. И его космос, его пейзажи охвачены вечным пожаром, как и он сам, и как дым клубятся в них облака. Van Gogh is changing his technique several times, even within the same pattern, according to every given impression. Each piece is impressive it in different ways, and each time differently vibrate the strings of his soul, and his hand in a hurry to record these internal notes. He works then brush it with a knife that liquid prescribing the thickly clinging paints strokes throwing something along the cross. He always works at once, at first glance, in some momentary ecstasy, and it seems that the film is pulled out from under his hand, like a cry of delight for nature or pity for the man. In the pace of his strokes always feel the rhythmic rise or fall of this cry, feel the burning of his soul.
Sam always ebullient, irrepressible, he sees in the world, above all, the ever efficient start. His world in the relentless cycle, growth, establishment. He sees things not as a body, but as a phenomenon. This does not mean that it represents any one on the fly snatched a moment of nature, like Claude Monet. No, it represents more than a moment, but the continuity of the MiGs, the leitmotif of each object - a dynamic of its existence. That's why each of his sketch from nature superior to casual observation, rising to abstract contemplation, to the cosmic spectacle. He is an artist of world rhythms. He writes not the effect of the setting sun, but then, as the sun goes down at all, sending arrows rays Receding neighborhoods on the web, or how it arises from the golden mist thicken concentric circles.
He portrayed not effect wood, accidentally bent by the wind, but it is the growth of a tree from the ground, the growth of the branches of the tree. Its cypress trees seem to Gothic churches, rushing to the sky lancet visions. Crouched on the southern heat, they are taken up, wriggling like themselves huge vzvihrennye languages ​​green flame, and if it bushes - they burn to the ground like the bonfires. Its ridges really bend like forming before our eyes from the original geological chaos ... His road beds and furrow fields really run away into the distance, and his strokes really trail as grass carpet, or go up the hills. All of this, sounding a verbal turnover we have with you, lives, and moves, and leaves at the Van Gogh. And its space, its landscapes covered by eternal fire, as he did, and as the smoke swirling in these clouds.